Это всё из-за тебя

В помещении «творческий беспорядок» - вернее, бардак. На диване – смятый плед и открытый ноутбук. Вокруг разбросаны коробка от пиццы, фантики. На полу у дивана стоят несколько пустых чашек. Алиса говорит по телефону, сидя перед ноутом и поджав одну ногу под себя.
АЛИСА. (в трубку) Да потому что надо считать по суммарному объёму помещения! Я же написала в расчётах. Потолок герметичный, да, но речь идёт о пожарке, это не вентилируемый объём, вы же сами...
Она встаёт и ставит чайник кипятиться.
АЛИСА. (в трубку) Слушайте, вы санпины читали вообще? А мой проект? Ну и?
Она с трудом открывает крышку банки с растворимым кофе, обламывая ногти.
АЛИСА. (в трубку) Ах, вы имели. Но знаете что, я проектировщик, а не экстрасенс, чтобы ваши мысли читать на расстоянии, что вы там имели в виду! (пауза) Да это уже пятнадцатая правка, вы издеваетесь?!...
Она насыпает ложечку кофе в чашку. Ещё одну, а потом бухает из банки, не считая. Его хватило бы на 3-4 порции. Чайник как раз вскипел. Она заваривает кофе.
АЛИСА. (в трубку) Да, я понимаю. Ошибка. Но же вы сами дали ТЗ только вчера! В 19-08 письмо пришло! И как я вам за такое время я успею...
В дверь звонят.
АЛИСА. (в трубку) Я так всю ночь ковырялась.
Алиса проливает кипяток мимо чашки и обжигает себе руку. Опять звонят в дверь.
АЛИСА. Чёрт, блин. Это не вам. Хорошо, да. Я поняла. Сейчас переделаю и пришлю. Без ошибок. Конечно. Как только, так сразу.
Звонят в дверь настойчиво. Алиса идёт открывать дверь и дует на обожжённую руку.
АЛИСА. Да чёрт, блин, вы издеваетесь все? Кого ещё?!
Входит Марина. Алиса застывает, забыв об ожоге. Марина осматривается.
МАРИНА. Хм. Миленько. Я так себе и представляла.
АЛИСА. Что происходит?
Марина берёт двумя пальцами плед и брезгливо отбрасывает, словно он грязный.
МАРИНА. Ну что. Поехали.
АЛИСА. Куда?
МАРИНА. На крышу дома моего.
АЛИСА. Слушайте...
МАРИНА. Мы же не будем делать вид, что не знакомы, правда? Алиса Михална.
Алиса, наконец, берёт себя в руки.
АЛИСА. Знаете что? Я вас не звала. Уходите.
МАРИНА. А мне и не нужно, чтобы меня звали. Я не на чай пришла.
Марина снимает с вешалки белую куртку и кидает её Алисе. Та не ловит.
МАРИНА. Не нужна, без неё пойдёшь?
АЛИСА. Я звоню в полицию.
МАРИНА. Давай, звони, пускай тебя арестуют.
АЛИСА. (в трубку) Алло, полиция? Ко мне в дом ворвалась...
МАРИНА. Жена моего любовника.
АЛИСА. (в трубку) Сумасшедшая какая-то.
Марина берёт рядом с чайником нож и его острым концом упирается Алисе в спину.
МАРИНА. Угрожает мне, скажи.
Алиса замирает.
АЛИСА. (в трубку) У неё нож.
МАРИНА. Потому что я, скажи, довела моего любовника до самоубийства.
АЛИСА. Что?!
МАРИНА. И он сейчас стоит на крыше.
АЛИСА. На какой крыше?...
МАРИНА. Той самой, к которой мы сейчас едем. Потому что если мы опоздаем, то он прыгнет и разобьётся. Ты же знаешь, что у нас 24 этажа? Что ты сделала с ним? Сука.
Алиса отодвигает от себя нож.
АЛИСА. А вы?

3. Машина

Марина за рулём. Она ведёт резко, нервно. Алиса рядом.
АЛИСА. Не боитесь кого-то сбить?
МАРИНА. А ты не боялась? Когда спала с женатым мужиком, у которого двое детей – не думала, что это может нахрен сбить всю нашу...
АЛИСА. Я не спала с ним.
МАРИНА. Ах вот как!
АЛИСА. Можете не верить. Мне всё равно.
МАРИНА. Всё равно)) Вот он порадуется-то. Идиот. Что его бабе вообще пофиг.
АЛИСА. Да успокойтесь вы. Не станет он прыгать с крыши, всё будет хорошо.
МАРИНА. Это он тебе сказал?
Марина останавливается у обочины. Начинает щёлкать «аварийка». Марина достаёт из «бардачка» валокордин и капает себе в рот, запрокинув голову назад.
АЛИСА. Нет, не говорил. Мы не общались три дня уже.
МАРИНА. (с сарказмом) Как только выдержали-то.
АЛИСА. Те, кто хотят самоубиться, делают это тихо и спокойно, не привлекая внимания. Он же на табуретку забрался, вы не видите? Чтобы все вокруг него стали танцевать и за сердце хвататься, и отговаривать его.
МАРИНА. Ну ты и стерва.
АЛИСА. Это не я стерва, это жизнь такая.
МАРИНА. Знаешь, когда я впервые о тебе узнала – это сколько же?... Три года назад... Три с половиной. Он заснул за компьютером. Уже заполночь было. Я пришла ему подушку подложить. Смотрю – а на экране переписка.
АЛИСА. Случайно сама открылась?
МАРИНА. Я жена его и имею право! Не тебе меня учить.
АЛИСА. Конечно. Вы сами научите, кого хотите. Кого догоните.
МАРИНА. Так вот, ничего же плохого тогда не было ещё.
АЛИСА. Ничего вообще не было.
МАРИНА. Но у меня сразу всё сжалось и как будто тошно стало. Я всю ночь не спала. Чёткое ощущение возникло, что это начало конца.
АЛИСА. Ну и семейка. Все психуют и придумывают на пустом месте.
МАРИНА. Ух ты. Как самокритично. Сама себя пустым местом назвала.
АЛИСА. Может, поедем? Человек на крыше стоит.
МАРИНА. Ты же сказала, что не прыгнет.
АЛИСА. Сам – нет. Но вдруг покачнётся или поскользнётся. Мало ли случайно...
МАРИНА. Иди за руль. У меня руки трясутся.
АЛИСА. У меня прав нет.
МАРИНА. Здрасьте.
Его призрак появляется на заднем сиденье.
ЕГО ПРИЗРАК. Марина? Алиса?! Куда мы... Не может...
Они его не слышат и не видят.
АЛИСА. Но я нормально вожу – просто права отобрали, прошлой зимой, на год. Я...
Марина выходит из машины и хлопает дверью. Алисе звонят.
АЛИСА. (в трубку) Да? Я пришлю вам исправления. Позже. Не знаю. Как делаю.
Алиса завершает звонок. Женщины меняются местами. Марина кивает на её телефон.
МАРИНА. Работа?
АЛИСА. Если б ещё деньги платили.
МАРИНА. Ахаха. Так и будешь всё время побираться. Так тебе и надо. А чё права отобрали? Бухая была?
АЛИСА. Не хотите ему позвонить, сказать, что едем?
МАРИНА. Он телефон сбросил первым делом. А в мегафон ему орать на всю улицу, знаешь... У нас дети ещё, как им это потом пережить? Что папа из-за любовницы...
АЛИСА. Мне жаль.
Перестаёт щёлкать «аварийка». Алиса отъезжает от обочины.
МАРИНА. Жаль?! Тебе жаль??!! Да ты!!... Сучка сраная!!!!
Марина вцепляется в Алису. Та старается не вильнуть рулём нечаянно.
АЛИСА. Держите себя в руках! У вас телефон звонит!
МАРИНА. Ты нашу семью разрушила! Я тебе позвоню сейчас так, что в ушах будет...
АЛИСА. Возьмите трубку. Вдруг что-то о нём.
Его призрак реагирует на всё, что они говорят и делают. Он пытается их разнять.
Марина достаёт свой телефон – точно такой же, как у Алисы. Он, и правда, звонит.
МАРИНА. (в трубку, кричит) Да! Что! Нет.
Алиса оглядывается на неё, стараясь следить за дорогой. Марина слушает молча, а потом завершает звонок.
АЛИСА. Ну и?
МАРИНА. Он спрыгнул. Сам.
Алиса врезается во что-то.

4. Коридор больницы

Алиса сидит на стуле. Марина пытается подслушать у запертых стеклянных дверей.
Его призрак - между ними. Он в ужасе.
АЛИСА. Послушайте, я, правда, не хотела ничего плохого. Это начиналось как дружба. Я не знала, что он влюбится.
МАРИНА. Так, стоп. Хватит.
АЛИСА. Мы общались по работе...
МАРИНА. Я не хочу ничего слышать об этом.
АЛИСА. Вы должны услышать.
МАРИНА. Тебе-то я уж точно ничего не должна.
ЕГО ПРИЗРАК. Блин. Не надо. Хренасе.
Алиса встаёт и прикасается к Марине. Та отскакивает.
МАРИНА. И не трогай меня! Вообще никогда! Не время для ваших постельных историй. Человек в реанимации, каждую секунду...
АЛИСА. Тем более надо его простить. Вдруг что-то витает в воздухе, какие-то энергии, и это влияет...
МАРИНА. Лять, витает у неё. Хоть бы сама прощения попросила.
АЛИСА. Всё началось с одного его проекта, который я похвалила. Вернее, даже ещё раньше – когда его обломали с проектом который был на грант – помните?
Марина смотрит в окно. Призрак садится на пол и хватается за голову.
АЛИСА. В общем, устроили конкурс новой архитектуры, и у него была очень классная задумка. Ему сначала сказали, что отлично, давайте разработаем это с нашими подрядчиками. Я не знаю, насколько он вам рассказывал?... Ну и все знают, как это делается. Формально честные тендеры, а на деле... В общем, они сказали: «Чё это за дерьмо? Всё вторично, конструкция тупая и вообще нам это не надо». Он спросил, что переделать, типа он готов, но давайте сначала договор заключим. Они пропали.
ЕГО ПРИЗРАК. Потому что украли и сами сделали, со своими людьми.
АЛИСА. Он чуть не рехнулся тогда.
МАРИНА. Ты-то при чём здесь?
АЛИСА. У нас были общие друзья, попросили его поддержать.
МАРИНА. Ух ты! Постельная «Скорая помощь».
АЛИСА. Марина, я понимаю вас. И сама бы не знаю, что ощущала в такой ситуации. Но и вы поймите. Я была замужем, он женат. Когда это началось, я думала, что это отличная двойная страховка, что ничего никогда не будет в плане романтики или чего-то такого. Обожгло, стукнуло – я не знаю.
МАРИНА. Ты спала с ним.
АЛИСА. Нет.
МАРИНА. То есть, всё ещё хуже. Он настолько любит бабу, которую даже ни разу не трахнул...
АЛИСА. Я его тоже очень люблю.
Призрак вне себя от счастья, хочет обнять Алису. Марина плачет от злости и обиды.
МАРИНА. Ну и забирала бы. Раз такое неземное.
АЛИСА. Я его по-дружески люблю. И отказала ему, чтобы в семью вернулся, отношения наладил, потому что семья – это самое важное. Я не знаю ничего, что могло бы...
Его призрак сникает, усмехается, мол, вот дурак – и отходит к окну.
МАРИНА. То есть это мы с детьми виноваты. А ты – добрая самаритянка.
АЛИСА. Нет. Я злая.
За дверями начинают бегают врачи, видно их силуэты. Призрак уходит.
МАРИНА. Что?! Что случилось? Он живой? Скажите же!
АЛИСА. Раз они бегают – значит, живой. Если есть смысл бегать.
Марина сползает по стене и закрывает лицо руками.
АЛИСА. Сядьте на стул.
МАРИНА. Никогда я не сяду рядом с тобой.
У Алисы звонит телефон.
АЛИСА. (в трубку) Да сделаю я! Когда будет время. И вообще отстаньте от меня! (пауза) Понятно. Чёрт. Блин.
Она завершает звонок и начинает что-то искать на телефоне.
АЛИСА. Так, пятнадцать_ноль_четыре. И...
МАРИНА. Будешь работать? Сейчас?!
АЛИСА. Да, буду. Мне нужна работа.
МАРИНА. Ну понятно. Ты же поэтому к нему прилипла, да? Работу хотела получить?
АЛИСА. Что?! (себе под нос) Двадцать четыре на...
МАРИНА. Известный более-менее архитектор, с опытом, со связями. Пусть не очень удачная полоса у него была, но какие-то возможности сохранились же, да?
АЛИСА. (себе под нос) И тринадцать на пятьдесят... (Марине) Я вообще не понимаю, о чём вы говорите.
МАРИНА. Я говорю, что он мог бы взять тебя в команду. В этом же всё и дело?
АЛИСА. Думайте, что хотите. Я не собираюсь оправдываться.
МАРИНА. Ну правильно, конечно. И ты его решила влюбить в себя. Сам-то мужик не нужен – у тебя же свой есть муж. А этот дурак пускай за тобой побегает и пооказывает услуги, и постарается угодить, чтобы ты его в качестве благодарности по щёчке потрепала и выразила свою искреннюю дружбу.
Алиса чуть не плачет, но старается держать себя в руках.
МАРИНА. Что, в точку?
АЛИСА. Я пойду.
МАРИНА. Нет уж, останься. Я передумала. Хочу послушать эту славную историю, как оно всё у вас завертелось с моим мужем. Времени у нас много.
АЛИСА. Это у вас много. А я не спала всю ночь, и ещё правки делать.
МАРИНА. А я всё же настаиваю. Ты же всё равно не сможешь работать сейчас. Да? Вот и давай. Раньше сядешь – раньше выйдешь.
Марина подталкивает её к стульям. Алиса теряет равновесие и падает на пол.
МАРИНА. Хватит придуриваться. Эй!
Марина наклоняется к ней и берёт пальцами её подбородок. Алиса без сознания.
МАРИНА. Этого ещё не хватало. (кричит) Есть кто-нибудь? Можно врача? Да что у вас за больница такая?!...

5. Палата в больнице, ночь

Двухместная палата. За окном темно. Алиса в больничном халате, лежит на кровати. На другой сидит Марина. Его призрак сидит на полу. Алиса приходит в себя.
МАРИНА. Хиленькая ты, мать.
Алиса вздрагивает и с усилием приподнимается, видит Марину и падает обратно.
МАРИНА. Ну-ну. Опять, что ли, в обморок?
АЛИСА. Я не хиленькая. Просто не спала ночь, я же говорила.
Алиса старается подняться и сесть, чтобы не быть в неравном положении с Мариной.
АЛИСА. Что вы здесь делаете?
Марина встаёт и помогает Алисе подняться. Та отталкивает её.
АЛИСА. Я не просила.
МАРИНА. Ишь ты. Самостоятельная.
АЛИСА. Так что почему вы здесь, а не с мужем?
МАРИНА. А что? Беспокоишься за него?
Марина возвращается на свою кровать и поправляет подушку.
МАРИНА. Ночь впереди долгая. Мне всё равно в больнице ночевать - вот и попросила спальное место. И местный персонал любезно предоставил его рядом с... ээ... моей близкой подругой и практически родственницей.
АЛИСА. Ну так и идите к ней.
МАРИНА. А что, не так, что ли?
У Алисы нет сил ни спорить, ни даже шевелиться. У неё ужасная слабость.
АЛИСА. Божешки... А я так надеялась, что мне это всё приснилось.
МАРИНА. Не хочешь спросить, как он?
Алиса смотрит на призрака, словно видит его. У него возникает надежда.
АЛИСА. Вижу, что жив. Иначе бы вы тут не упражнялись в остроумии, а под капельницей лежали.
МАРИНА. Ещё и умная. Как всё проанализировала сразу. Что ж, я его понимаю.
АЛИСА. Хватит, пожалуйста.
МАРИНА. И гордая. Чудо, а не девушка. Да, это верно ты заметила, состояние у нашего... ээ... мужа...
Его призрак убеждается, что он невидим. Он залезает на подоконник.
АЛИСА. Я не спала с ним!
МАРИНА. Ну духовного мужа. Связь-то никуда не денешь. Состояние у него стабильное, кризис миновал. Не то чтобы всё совсем чики-пики, но жить будет. Если ничего не случится больше. (пауза) Может, и правда, он там чувствует, что за него рядом волнуются? На том этаже реанимация.
Алиса пытается встать.
МАРИНА. Куда собралась-то?
Алиса не отвечает и пытается сама встать, превозмогая слабость. Марина в этот раз не помогает. Наблюдает. Алиса делает шаг от кровати и садится на пол, ослабев.
МАРИНА. Я так понимаю, демонстрация силы и независимости на этом закончена.
Алиса что-то шепчет.
МАРИНА. Что? Не слышу.
АЛИСА. Пить. Можно? Пожалуйста...
ЕГО ПРИЗРАК. Марин...
Марина вздыхает, по-матерински жалеет её и выходит. Призрак садится на кровать рядом с Алисой. Из коридора слышен шум, стук, голоса с эхом. Через какое-то время Марина возвращается со стаканом воды.
МАРИНА. Ну и порядочки. Сестра спит, врач дежурный заперся и не открывает. Пришлось скандал устроить. Я за что тут деньги плачу, спрашивается?!
Марина подаёт воду Алисе. Та пьёт.
МАРИНА. Ты в больницах-то раньше бывала? (пауза) Ну молчи, молчи. А я вот сама не болела никогда, да всё-ж-таки в больнице довелось пожить, с первым сыном. У него порок сердца – маленький ещё был, прооперировали, и я выхаживала. Слышала, небось? Муж не мог с нами побыть.
ЕГО ПРИЗРАК. У меня проект «горел».
МАРИНА. Тот самый проект делал, кстати, который у него украли потом. М-да уж... А теперь сам в больнице. И с ним надо как с маленьким, выхаживать, пока он от несчастной любви с крыши бросается.
АЛИСА. Зачем вы со мной остались? Тыкать в меня этим и травить?
МАРИНА. Ну уж не такая ты важная персона, чтобы тебя травить. Мест не было других. Тут, знаешь, тоже не гостиница, чтоб номера выбирать.
Марина ложится на свою кровать и устраивается удобнее.
АЛИСА. А дети с кем?
МАРИНА. Как трогательно. С бабушкой. Вызвала я её. Всё бросила, из Тулы приехала. Говорит, дура я. Из-за этого дурака нервы ещё трепать.
АЛИСА. Он не дурак.
МАРИНА. Ах, ну конечно. Тебе лучше знать.
АЛИСА. И он, кстати, очень обижался, что вы его не ценили.
МАРИНА. Чего-о?! Это вон он на меня ещё и обижался?! Да я все его запои терпела и неудачи! Рядом была каждый день. Я его чуть не с ложки кормила, когда он валялся в своей депрессии и ныл, что у него работы нет, что его не ценят, за копейки приходится какие-то склады проектировать, вместо его гениальных задумок. Хоть бы дома чё-нить починил, если время уж есть – так нет ведь, сделает одолжение, и так, что лучше б вообще не брался! Не руки, а... И ведь есть же нормальные мужики...
АЛИСА. Так он и хотел нормальным мужиком быть.
МАРИНА. Это он тебе сказал?
АЛИСА. Это я увидела.
МАРИНА. Так чё ж не стал-то?!
АЛИСА. Ну почему не стал. Когда мы начали с ним дружить - очень даже стал.
Алиса дразнит Марину, улыбаясь одним уголком губ. Марина вскакивает с кровати.
МАРИНА. Ах ты!...
АЛИСА. Ай! Позову охрану.
МАРИНА. Зови, не дозовёшься тут никого, хоть...
АЛИСА. А-а, блин! Ааааааа!
Марина её трясёт, как куклу, схватив за халат на груди.
АЛИСА. Лежачего не бьют! Вы с ума сошли?! Хватит уже!
Алиса не боится. Ей весело - или скорее, это какой-то болезненный кураж.
АЛИСА. Марина! Вы же его любите!
Им в стену стучат из соседней палаты.
МАРИНА. Я его знать не хочу!!
АЛИСА. Ну вот! Я же говорю, любите! Божешки. Ничего себе!
Им в стенку опять стучат, ещё сильнее. Марина отстаёт от Алисы и поправляет растрепавшиеся волосы, сдувает со лба чёлку.
АЛИСА. Вот это страсти.
МАРИНА. Хренасти.
АЛИСА. Что ж вы его ругали всё время, если так без него жить не можете?
МАРИНА. Забыла перед тобой отчитаться, что мне делать.
АЛИСА. Что ж, вы правы. Это ваше дело, что вам делать. А его дело – искать того, кто в него поверит по-настоящему.
МАРИНА. Тебя, что ли?
АЛИСА. Ну...
МАРИНА. Тоже мне, Дед Мороз. Верить в него.
Алиса смеётся.
МАРИНА. Весело тебе?
АЛИСА. Нет. Но не всё же время нам ругаться. Слушайте, Марина, а мы ведь с вами ужин пропустили?
Она ищет свой телефон, находит и смотрит на нём время.
АЛИСА. Ух ты, ёлки! Ночь давно. У вас нет чего-нибудь перекусить?
МАРИНА. Ага, шведский стол.
Марина стаскивает с тумбочки свою сумку и копается в ней. Она достаёт из сумки «фигу», сложенную из пальцев, и показывает Алисе.
МАРИНА. Одно блюдо только, правда.
АЛИСА. Такое у меня и у самой есть. Зря вы обижаетесь. На самом деле, ему всё это важно было: вы, семья. Просто... кому захочется, чтобы его маленьким считали, не способным ни на что, и вот это с ложечки...
МАРИНА. Ну не знаю. Я бы не отказалась.
Марина выдыхает и растягивается на своей кровати.
МАРИНА. Поди, плохо? Я вот давненько что-то уже не была маленькой, чтоб обо мне кто-то заботился, с ложечки бы кормил... одеяло бы подтыкал... любил бы чтоб... Господи, как же надоело это всё!...
У Марины перехватывает дыхание и наворачиваются слёзы.
АЛИСА. Марина...
МАРИНА. Не понимали его, смотрите-ка. Ишь какой сложно устроенный.
АЛИСА. Вы плачете?
МАРИНА. А меня-то кто-нить когда-нить понимает?! Мне-то легко?!
АЛИСА. Нет, конечно. Совсем не легко.
МАРИНА. Делаешь всё, тянешь на себе, как ишак надрываешься – а любят этих...
АЛИСА. Он не виноват. Так уж...
МАРИНА. И главное, если б хоть молоденькая стерва была – не так обидно! Ясно, старый идиот, на молодое мясо запал – побалуется и забудет, потому что они все тупые, кроме тела и нет ничего.
АЛИСА. Да...
МАРИНА. Так ведь ты же старше меня на год! Что он в тебе нашёл такого, чего во мне нет? Вот скажи мне! У тебя же даже сисек нет!!
Марина рыдает, не в силах уже остановиться от жалости к себе и от того, что кто-то её понял и пожалел – даже если это её соперница.
АЛИСА. Я глупая. Я не хотела сказать, что вы плохая жена и что муж из-за вас налево захотел. Ну ругались, бывает. В семьях и не такое бывает. Я со своим мужем тоже иногда – знаете, он мне хурму принесёт, типа сюрприз хотел сделать – а она не та. Я просто королёк люблю, он сладкий, а он покупает, от которой вяжет, фее, и я ему говорю...
Марина приподнимается, перестав плакать.
МАРИНА. Это ты щас издеваешься?
АЛИСА. Что? Нет.
МАРИНА. Уйди с глаз моих. Уйди, говорю!!
Алиса не уходит, обнимает Марину.
АЛИСА. Простите. Марина...
МАРИНА. Да что ж ты!...
Марина толкает её. Алиса не отпускает её, обнимает, гладит и жалеет. Марина заходится снова в рыданиях – от унижения и своей слабости.
АЛИСА. Я понимаю... Всё будет хорошо... Всё будет...
В ЗТМ
Тихо и темно. Слышится неровное дыхание. Скрипит кровать. Слышно постанывание во сне. Алиса включает фонарик на своём телефоне. Она встаёт и подходит к Марине. Та спит беспокойно, мечется и бормочет. Одеяло съехало почти полностью. Алиса поправляет её одеяло и немного подтыкает, чтобы не съезжало. Она легонько гладит Марину - и та успокаивается. Алиса ложится обратно спать, выключает фонарик.

6. Палата в больнице, утро

Утро, за окном солнце. Алиса просыпается. Марины нет, но сумка её здесь. Алиса встаёт, поправляет свой халат и потягивается, стоя лицом к окну. Хлопает дверь. Алиса оглядывается. Это вошла Марина с полотенцем через плечо и с зубной щёткой и пастой в руках.
АЛИСА. Доброе утро.
Марина игнорирует её, вешает полотенце на спинку своей кровати.
АЛИСА. Что-то случилось?
Марина убирает в тумбочку щётку и пасту.
АЛИСА. Ему хуже?
МАРИНА. Я зашла в твой телефон.
АЛИСА. В смысле?
МАРИНА. В коромысле.
АЛИСА. А...
Алиса смотрит на свою ладонь, на большой палец - и усмехается, мол ничего себе.
АЛИСА. Надо же. Опять случайно?
МАРИНА. Это так ты не спала с моим мужем?! Фотки совместные, переписка. Это вот что? Не ты ему фотки свои полуголые слала?
Марина протягивает Алисе свой телефон и показывает экран.
МАРИНА. Или это ошибка, скажешь? Другому кому-то хотела и случайно моему мужу запулила?.
АЛИСА. Вы себе на телефон это всё пере... Да как вы посмели?!
МАРИНА. Я посмела?! Я с чужими мужиками не спала, милая моя. А кстати, твоему-то мужу эти фотки понравятся? Как считаешь? Ты для него такие делала? Или это эксклюзив.
АЛИСА. Вы не...
МАРИНА. Легко! Ох ты ж блин, святая Алиса. Устроила мне вчера тут цирк с клоунами. (передразнивает) Никто не виноват! Ах, я такая просто привлекательная невероятно для мужиков, мёдом намазанная, что вокруг меня все падают и штабелями укладываются – сама не знаю, с чего бы это они.
АЛИСА. Хорошо. Мы целовались. И да, фотки я ему слала. И до секса чуть было не дошло. Потому что...
Алиса не может подобрать слова. Её трясёт. Марина мрачно торжествует, что всё-таки поймала её и «прижала».
МАРИНА. Что? Ну? Или только там смелая была?
Марина тычет в неё своим телефоном как уликой. Алиса психует и выходит из палаты, хлопнув дверью. Марина садится на свою кровать и обхватывает голову руками. Алиса возвращается так же резко, снова хлопнув дверью.
АЛИСА. Да потому что захотелось! Нравился он мне! Слишком он горячий был и нежный, не удержалась! Вы это хотели услышать?
МАРИНА. И не стыдно ведь, сучка.
АЛИСА. Блин, да я же для вас это всё!...
МАРИНА. Для нас? Уа-ха-ха! Аха-ха-ха-ха-ааа!
АЛИСА. Да, ради вас я не хотела про это говорить. Что ж вы лезете и трясёте меня, какие-то улики вытряхиваете? Что ж вам неймётся-то?!
Марина прижимает ладони к щекам, чтобы остудить их.
МАРИНА. Я ещё и виновата. Подумайте, какая...
АЛИСА. Это вы подумайте, Марина. Дальше-то что? Не приходило в голову? Вот он выздоровеет, дай бог, вернётся домой – и?... Всё будет, как раньше? Хорошая милая семья, завтраки, обеды, походы в «Ашан» по выходным. Только вот вы будете сырники готовить, плюхнете творог и яйцо в тарелку – а перед глазами будет стоять, как он с другой целовался и руку ей в штаны запускал.
МАРИНА. Это было?
АЛИСА. А какая разница? Вы всё равно представите, чего и не было. Вы же всегда будете думать, что вам чего-то недоговорили. В спальню пойдёте – а там на стене вспыхнет, как от «Диафильма», что он рядом с вами вот тут лежал, пыхтел и с боку на бок переворачивался – а сам в это время другую хотел так, что зубы у него скрипели и глаза лопались. И зачем это всё? Кому это надо?!...
Марина обескуражена то ли от наглости, то ли от неожиданности и от напора Алисы.
МАРИНА. Мне. Выпру его из дома.
АЛИСА. Больного, переломанного?
Марина не сразу находится, что ответить.
МАРИНА. Ну вот поставлю на ноги – и пускай катится.
АЛИСА. Угу. Только он не колобок. И вы 17 лет вместе, любите его.
МАРИНА. Разлюблю.
АЛИСА. (скептически) Да?!
Марина и сама не верит. Но что ей делать? Она улыбается зло и с вызовом.
МАРИНА. Да.

ВТОРОЙ АКТ

1. Массажный кабинет

Приятный полумрак. Ароматические палочки, разноцветная лампа. На окне жалюзи. На полочках - круглые стеклянные вазы с камешками, сухие цветы и экзотические вещицы. Где-то снаружи звенят колокольчики. Марина в брючном костюме, как у медицинских работников. Она отлично выглядит и хорошо накрашена. Она достаёт из комода пелёнку из нетканого полотна и стелет её на массажный стол, говоря по телефону.
МАРИНА. (в трубку) Не, у меня щас уже следующий клиент подойдёт. Ага. И не говори. Делаю массаж, а у самой как... ой... Камень, ага.
Она разминает одной рукой себе дельтовидную мышцу и кряхтит. В дверь стучат.
МАРИНА. (в трубку) Ну всё. Давай. Позвоню.
Марина завершает звонок и достаёт свежее чистое полотенце.
МАРИНА. Да-да! Входите!
Дверь открывается, и входит Алиса. Она всё так же хороша, но выглядит ещё более бледной и хрупкой, словно после болезни.
МАРИНА. Ох ты ж, блин!
АЛИСА. Здрасьте.
Алиса неловко улыбается ей. Марина намеренно небрежно бросает полотенце на массажный стол.
МАРИНА. Какие люди. Что-то забыли у нас?
АЛИСА. Ничего. Просто... встретиться хотела.
МАРИНА. У меня клиенты.
АЛИСА. Ну вы же поняли, что я и есть клиент.
МАРИНА. Нет, и понимать ничего не собираюсь.
АЛИСА. Я уже заплатила, так что...
МАРИНА. А вот это не страшно ни разу. Вам сейчас всё вернут.
Марина отворачивается, показывая, что разговор окончен.
АЛИСА. А я всё-таки хочу получить услугу. У вас на сайте размещена публичная оферта, по которой я имею право...
МАРИНА. (в трубку) Алло, Ленок, да. Щас к тебе девушка подойдёт – ты ей это...
АЛИСА. Не надо, пожалуйста!
МАРИНА. (в трубку) Деньги ей верни. Все, да.
АЛИСА. Основание?
МАРИНА. (в трубку) Противопоказания у неё. Спина больная. И плечи. И грудь. И вообще вся она кривая, как...
АЛИСА. Да? Ну ладно, тогда я с ними поговорю. Может, они знают подробности. Вы же с ними делитесь новостями из личной жизни? Или это для них будет неожиданностью?
Марина оборачивается к ней и прикрывает телефон рукой.
МАРИНА. Ну ты и сучка.
АЛИСА. Марина, я не хотела, правда. Вы сами вынудили...
Марина завершает звонок и оглядывает своего врага, оценивая заново ситуацию.
МАРИНА. Ну что ж... Хорошо.
АЛИСА. Я очень рада! Я, правда, с миром пришла, хотела... Вот печенье имбирное – вы же его любите?
Алиса достаёт из своего рюкзачка пачку печенья и протягивает Марине.
МАРИНА. Вы заплатили за массаж?
АЛИСА. Да, но...
МАРИНА. Раздевайтесь, ложитесь. Будете готовы – стучите.
Марина выходит. Алиса откладывает печенье и начинает раздеваться, оглядывая кабинет. В одних колготках она подходит к полочке, проводит рукой по стопке свежих полотенец. Алиса берёт одну из симпатичных вещиц и вдыхает её аромат, а затем ставит её на место. Тут всё чужое, но интересное для неё. Случайно она сталкивает одну из вещиц на пол. Та стучит об пол. Алиса вздрагивает. Входит Марина.
МАРИНА. Готовы? Колготки тоже снимаем. До трусов.
Это звучит оскорбительно. Но Алиса «не замечает». Алиса снимает колготки и ложится на массажный стол, лицом вниз. Голову она поворачивает набок, лицом к нам.
МАРИНА. В дыру голову.
АЛИСА. Мне и так хорошо.
Марина начинает делать массаж на спине Алисы – очень грубо и намеренно больно. Алиса строит гримасы, потому что ей сложно терпеть - но не издаёт ни звука.
МАРИНА. Всё нормально?
У Алисы что-то хрустит.
АЛИСА. Вас, наверное, муж боялся. С такими-то руками.
МАРИНА. Не знаю, не спрашивала. Мне это уже не интересно.
АЛИСА. Понимаю. Ух! Круто вы! Марин, а может... ой! ... после работы ... ай! ... посидим всё-таки, чаю попьём? С печеньем.
МАРИНА. Я на диете.
АЛИСА. Да? А так и не скажешь.
МАРИНА. Ты меня оскорблять пришла?
АЛИСА. О, опять на «ты». Что-то прям родное повеяло.
МАРИНА. Наслаждайся.
Снова что-то хрустит. Алисе очень больно, мы видим её мимику.
АЛИСА. А я вас искала, искала. Потом вспомнила, что вы в массажном салоне работаете – он как-то рассказывал. Стала фотки по району смотреть, где какие сотрудники. Ох!
Алиса приподнимается и поворачивается чуть боком.
АЛИСА. Нет, Марин, слушайте. Руки у вас хорошие, но с такой техникой вы всех клиентов растеряете. Я серьёзно говорю.
МАРИНА. Да ты!...
АЛИСА. Честное слово.
Марина берёт себя в руки и «надевает маску» любезности.
МАРИНА. Заканчиваем?
АЛИСА. Нет.
Марина продолжает делать массаж. Теперь она прорабатывает Алисе ноги.
АЛИСА. Знаете, я в детстве читала книжки про октябрят-героев, которых на войне пытали - и думала, что ни за что бы на свете не смогла такое вытерпеть и сдала бы всех партизан. М-м!... Я себя недооценивала. Партизаны были бы... м!... спасены.
МАРИНА. Ну купи себе медальку.
И всё-таки Марина смягчается, добавляет масла на руки и делает массаж легче. Она не фашист, чтобы мучить человека, даже если это разлучница. Алиса выдыхает.
АЛИСА. Как он хоть? Я же почти полгода о нём ни слуху, ни...
МАРИНА. А что? Соскучилась?
АЛИСА. Просто... по-человечески хотела узнать.
МАРИНА. Понятия не имею. И знать не хочу.
АЛИСА. Он куда-то уехал?
МАРИНА. Как из больницы вышел – я его выперла, как обещала, и всё. Дальше мне пофиг. Ты разве не в курсе?
АЛИСА. Я знаю, что расстались. А кто был инициатором – нет, не в курсе.
Марина фыркает и усмехается.
МАРИНА. А что, могут быть сомнения?!
АЛИСА. Вы сильная женщина.
МАРИНА. М-да!
АЛИСА. Обещали разлюбить – и разлюбили.
МАРИНА. Точно.
АЛИСА. Предателей не прощают.
МАРИНА. Совершенно верно.
АЛИСА. И вы не вспоминаете прошлое, не спрашиваете себя, можно ли было иначе, что если...
МАРИНА. Сеанс окончен. Время истекло.
АЛИСА. Марина!
МАРИНА. Оденетесь – выйдете. Надеюсь, больше тут у меня ничего не разобьёте.
Марина выходит. Алиса поднимается, вытирается полотенцем, одевается, вздыхает и уходит. Слышно, как звенят колокольчики за дверью.
Через какое-то время входит Марина. Она срывает с массажного стола одноразовую пелёнку, комкает её и бросает в мусорное ведро. Пелёнка не долетает (слишком лёгкая). Марина поднимает пелёнку и снова бросает в ведро. Та снова не долетает. Марина злится и ногами запихивает её в угол, за ведро. Она подходит к жалюзи, сдвигает пальцами планочки и смотрит на улицу. Марина берёт телефон, и продолжая выглядывать на улицу, набирает номер.
МАРИНА. (в трубку) Не, ну ты представляешь? Эта щас приходила. Ну которая... Ага. (смеётся) Ну?! Я так и сказала ей. Да. Вот именно. Вообще уже с ума посходили. (пауза) Ох, ладно. Пойду кофейку выпью. (пауза) Нет, что ты! Ни капли меня это не беспокоит и не затронуло. Ты меня знаешь, чтоб я из-за каких-то... Конечно. Ага, пока, милая.
Марина завершает звонок, опирается на оконный косяк и остаётся там в отупении. Она закрывает глаза и плачет. Она со злостью стирает слёзы и размазывает макияж.
МАРИНА. О господи, господи, господи...
Она бьёт себя по щекам и отходит от окна, за салфетками. Она замечает пачку печенья, оставленного Алисой, и выбрасывает его в мусорное ведро.

2. Квартира-студия Алисы

В комнате теперь почти идеальный порядок: нет ни кружек на полу, ни скомканного пледа. Алиса в тёплой пижаме, закутанная в шарф, варит глинтвейн в кастрюльке на плите. Рядом на столе у неё лежит телефон, с которого она читает рецепт.
АЛИСА. Так. Орех мускатный, имбирь, корица – 1 палочка. А почему корица? Вроде, кардамон был. Ладно, фиг с тобой.
Она ссыпает специи в кастрюльку и закрывает крышку. Рядом открытая бутылка вина.
АЛИСА. Так, теперь... тэ-тэ-тэ... на слабом огне, до семидесяти градусов. И как я это пойму, что именно до семидесяти?
Алиса отхлёбывает из бутылки, чуть морщится и выливает вино в другую кастрюльку, включает конфорку. Она протягивает руки к плите и кастрюлькам и греется.
АЛИСА. Ой, блин. Когда же отопление включат?
Алиса кашляет. В дверь стучат.
АЛИСА. Да. Сейчас!
Она не сразу идёт, пытаясь вобрать побольше тепла от плиты. Снова стучат.
АЛИСА. Иду, иду. Кому ж там неймётся-то?
Алиса открывает дверь – там Марина. Алиса не ожидала её.
АЛИСА. Ой, Марина... Как хорошо! Проходите. А как вы зашли внизу?
Алиса поправляет свои волосы и шарф. Ей слегка неловко за свой вид.
МАРИНА. Я на минуту.
АЛИСА. Домофон не работает уже неделю, какие-то балбесы провода повытаскивали. Проходите. Вы замёрзли? Сейчас глинтвейн будет. (кашляет) Простите.
Алиса надвигает шарф повыше на лицо, чтобы не заразить Марину. Она отходит к кухне и проверяет свои запасы еды.
АЛИСА. Эх, а у меня вас и угостить даже нечем. Только что картошку доела. Чем бы...
Марина достаёт из своей сумки пакет имбирного печенья. Алиса не замечает этого и копается в продуктах. Марина так и стоит с протянутой рукой.
МАРИНА. На-те.
АЛИСА. Вау! Марина, вы фея.
МАРИНА. Я просто возвращаю то, что у меня оставили.
АЛИСА. И ради этого приехали? Как любезно с вашей стороны.
МАРИНА. Мне чужого не надо.
АЛИСА. Мне тоже.
Это прозвучало слишком двусмысленно. Алиса забирает печенье.
АЛИСА. Ну и ладно. Хватит уже на пороге стоять. Заходите.
Алиса доброжелательно улыбается и помогает Марине снять пальто. Она вешает пальто на плечики, пока Марина проходит в комнату. Она подбегает и убирает ноутбук с дивана, чтобы Марине было куда сесть.
МАРИНА. Я постою.
АЛИСА. Почему?! Ну хотите – вот табуретка, правда, она...
Алиса с грохотом вытаскивает табуретку и подтягивает её к Марине. Но вдруг она понимает, в чём дело.
АЛИСА. Ах, блин. Понятно. Вы про это... Не было тут ничего и никогда. Он у меня даже в гостях ни разу не был.
Марина усмехается и садится на край дивана. Она не откидывается на спинку.
АЛИСА. Спасибо, кстати, за массаж. Я думала, умру у вас там – зато спина перестала хрустеть. И даже синяки уже почти прошли. Хоть какая-то радость в эту серую осень.
На плите шипит вино, которое закипело, пока Алиса философствовала.
АЛИСА. Ааа! Вот блин. Никогда не умела готовить. Ну будет кипячёное. Вы не против?
Она берёт кастрюльку полотенцем и переливает вино в кастрюльку с водой и специями. Марине неловко, но она не хочет первая говорить. Она хочет, чтобы её спросили. Алиса «не замечает» неловкости. Она засыпает сахар в вино с водой и специями, помешивает, пробует на вкус и накрывает кастрюльку крышкой, выключает конфорку. Затем протирает стол, убирает специи на место, отставляет пустую кастрюльку из-под вина. И всё это она делает ловко и привычно, как хорошая хозяйка.
МАРИНА. Как же у тебя еды нет в доме? И ужин не планируешь? Муж не возмущается?
АЛИСА. Он тут больше не живёт.
МАРИНА. Почему?!
АЛИСА. Ну... так вышло.
МАРИНА. Давно?
АЛИСА. Пять дней.
МАРИНА. Что же случилось всё-таки?
АЛИСА. Хурма была не вкусная.
МАРИНА. А, ясно. Завидные отношения.
Алиса берёт телефон и читает дальше рецепт.
АЛИСА. Так, значит... накройте крышкой и оставьте на полчаса. Окей. Ну вот и всё.
Алиса закашливается в свой шарф и садится на другой конец дивана.
АЛИСА. Осталось только разлить по бокалам.
Пауза. Молчание затягивается. Две женщины сидят рядом – и в то же время далеко друг от друга.
АЛИСА. Он ведь мне письмо написал, тогда ещё.
МАРИНА. Муж?
АЛИСА. Нет. Ну... он. Из больницы, через месяц после того, как...
МАРИНА. А я ему, дура, телефон починила, передала в палату. Что же написал?
АЛИСА. Что очень ценит жену - тебя то есть – и дорожит, что ты ему самый родной человек, и он бы ни за что на свете не хотел причинять зла тебе или мальчишкам. Но что любит меня и не знает, что с этим делать. Хотел, чтобы я решила что-то с этим.
Марине и приятно, что её ценили, и обидно - но она старается не выдавать своих чувств.
МАРИНА. И что же ты решила?
АЛИСА. Ничего. Что я могу решить? Взрослый человек – сам должен что-то делать.
МАРИНА. Ну знаешь, милая моя. Мы всё-таки ответственны за тех, кого приручили.
АЛИСА. Он не собачка. И я никого не приручала.
МАРИНА. Вот как.
АЛИСА. А ещё написал, что уедет куда-то на Восток и порвёт со всем, что дорого, если я не... ну в общем...
МАРИНА. А ты?
АЛИСА. Сказала, чтобы не смел ко мне лезть и сам разбирался со своими проблемами. Что мне это всё противно.
МАРИНА. Добрая женщина.
АЛИСА. Я знаю, как это выглядит. Думаешь, приятно, когда тебя стервой считают?
МАРИНА. Откуда мне-то знать.
АЛИСА. ...когда на твоих глазах человека трясёт и раскручивает от страха и от паники, что он тебя теряет навсегда, и в пропасть куда-то валится прям вот – а ты ничего сделать не можешь. Потому что он хочет за тебя уцепиться, чтобы вылезти. И дать ему руку – это значит обещать, что да, ты станешь его опорой, у него есть надежда тебя вернуть. И от этого только хуже – он же застрянет на года! А он может стать сильным, сам! Если пройдёт через это.
Марина встаёт с дивана и отходит к кухонному уголку.
МАРИНА. Даже не знаю, что сказать.
АЛИСА. Ты понимаешь? Я – тот человек, от которого ему что-то очень нужно. И я же – единственный человек, который помочь не сможет. Нельзя мне это делать.
МАРИНА. Чё ты оправдываешься?
АЛИСА. Я не оправдываюсь. Просто... (шмыгает носом) Хотя нет, ты права. Оправдываюсь. Значит, я бессердечная стерва, и твоему мужу просто не повезло.
Алиса закашливается и прячет эмоции, закрывая лицо шарфом. Пауза.
МАРИНА. Глинтвейн не готов ещё?
АЛИСА. Наверно, да, пора. Сколько прошло?
Алиса встаёт, стараясь продышаться. Марина смотрит на свой телефон.
МАРИНА. Ух ты, седьмой час уже.
Она набирает номер.
МАРИНА. (в трубку) Алло. Да, мой хороший. А бабушка где? (пауза) Мультики не даёт? Дай-ка её на минуточку. (пауза) Привет, ма. Чё там у вас? (пауза) Не дерутся? Не достают тебя? (пауза) Мои вы сладкие. Ну ладно. Я ещё немножко посижу и пойду. (пауза) Ма, я же просила. Потом обсудим, ладно? Всё. Целую.
Марина преображается, пока говорит с родными. Алиса за это время процедила глинтвейн и разлила его по бокалам. Она подаёт один бокал Марине. Та берёт.
АЛИСА. Ну?
МАРИНА. Чтоб всё наладилось. И чтоб все получили... что заслужили.
АЛИСА. Это проклятие?
МАРИНА. Боишься?
Они чокаются. Марина пьёт из своего бокала не отрываясь, всё за один раз, словно это компот, а она очень хочет пить. Алиса фыркает и морщится: то ли слишком сладко, то ли градус ей не очень «заходит», то ли, и правда, «проклятие».
В ЗТМ
Слышится заставка вечерних новостей. Диктор начинает читать новости за стеной.

3. Квартира-студия Алисы, вечер

Вспыхивает огонёк зажигалки. Слышно, как за стеной кто-то смотрит новости. Марина развалилась на диване, вытянув ноги на сиденье, и закуривает. Она «подшофе». Слышно, как в ванной включили воду и моют руки. У Марины звонит телефон.
МАРИНА. Ох ты ж, блин! (в трубку) Да, ма. Привет. Задержалась, ага. Знаю. Ну что ж теперь. (пауза) Не кричи на меня. Потому что... (пауза) я взрослая женщина. И могу возвращаться, когда захочу... хоть раз в жизни... Могу? Чё я отпрашиваюсь, как школьница?! Всё. Детей укладывай и ложись. (пауза) Я разберусь. И не звони больше.
Входит Алиса. У неё слегка влажные руки, и она их вытирает о свою пижаму.
АЛИСА. Диван прожжёшь! Что-то случилось?
МАРИНА. Да блин... мама. Считает, что я зря к тебе пошла.
АЛИСА. Может, она и права. Мамы вообще обычно бывают правы. Дай сигарету.
МАРИНА. Ты полагаешь?
АЛИСА. Вполне. Но глинтвейна такого ты больше нигде не найдёшь. Так что...
Алиса двигается комично - как человек, не привыкший и не умеющий пить.
МАРИНА. Это да.
Алиса хочет налить Марине ещё глинтвейна, но его не осталось.
АЛИСА. Опа. А ведь это уже второй заход был. Хочешь – у меня ещё коньячок есть?
МАРИНА. Закупилась, праздновать свободу?
АЛИСА. Не-е, ну что ты. Я это не люблю. Они стоят тут годами, никто их не пьёт. Я даже не знаю, что там сзади. (лезет в шкафчик) Ого.
МАРИНА. Вылезай. Всё, мне пора уже. И правда, засиделась. Я красная?
Марина встаёт с дивана и прикладывает руки к щекам, проверяя, горячие ли они.
АЛИСА. Не-е, ну не уходи. Как жалко. Ладно, возьми хоть с собой.
Алиса вылезает с двумя бутылками в руках и протягивает ей. Марина берёт своё пальто.
МАРИНА. Нет-нет.
АЛИСА. Почему?! Подарок.
МАРИНА. Они у тебя там, говоришь, сто лет стояли – прокисли, небось.
АЛИСА. Тоже верно. (отставляет бутылки) Я так рада, что ты пришла. Очень, правда. Мне ведь даже поговорить не с кем. Одна работа.
МАРИНА. А подруги?
АЛИСА. Ни одной, с тринадцати лет.
МАРИНА. Это потому что ты стерва.
АЛИСА. Какая я стерва? Была бы я стерва – я бы сейчас на Малибу загорала с миллионером, а не вот это вот всё.
Марина уже надела пальто и поправляет волосы в уголке-прихожей.
АЛИСА. Слушай... А я ведь думала, ты простишь его. Я ж специально тогда наговорила, чтобы ты испугалась, чтобы не стала так. Про эти сырники и ещё какую-то фигню. Глупо, да? Я всё время почему-то с перебором.
Марина о чём-то задумывается, глядя вдаль, в сторону от Алисы.
АЛИСА. Мне до сих пор почему-то кажется, что если бы ты его не выгнала – он бы никуда не уехал. И мне бы никакие письма не писал. И всё бы у вас наладилось.
МАРИНА. Никого я не выгоняла.
АЛИСА. Как?!...
МАРИНА. Так.
Марина чуть медлит. Она возвращается в комнату и садится на табуретку, как была, в своём пальто. Она в прострации – или, вернее, там, в прошлом, на полгода назад.
МАРИНА. Простила я его.
АЛИСА. Серьёзно?!
МАРИНА. Какие шутки. Детям наплела, что папа антенну пошёл проверять на крыше, потому что телек не работал. Они такое видели в мультике про Леопольда.
АЛИСА. И типа случайно свалился?! Ну и правильно. А почему разошлись таки?
МАРИНА. Не захотел он домой возвращаться. Говорит, совесть не позволяет. Разобраться надо в себе, чтобы такого больше не повторялось.
АЛИСА. Идиот.
МАРИНА. Не хочу, говорит, вас пугать.
АЛИСА. И ты эти полгода... или сколько там после больницы?... каждый день...
МАРИНА. Ждала, конечно. А как ещё?
АЛИСА. Я бы с ума сошла.
МАРИНА. Как-то раз не вытерпела и решила к тебе сюда нагрянуть. Вдруг он здесь уже поселился, а я как дура чёта себе жду, трясусь... А потом – не-ет, думаю. Хрен я вам доставлю такое удовольствие – видеть, как я переживаю. Стала твой фейсбук смотреть. Он-то свой удалил.
АЛИСА. Удалил.
МАРИНА. Думаю, хоть намёк увижу, хоть самую малость, что вы уже спелись – и всё нахрен! Пошлю к чертям собачьим, выкину из памяти и ни одного шанса не дам больше, пусть хоть на коленях исползается. И тут сын подходит, тычет рукой в твою фотку и говорит: «Мама, а что это за тётя? Она звезда?».
АЛИСА. Звезда... Аделаида...
Алиса начинает танцевать. Появляется Его призрак и танцует с ней. Она его не видит.
АЛИСА. Это он меня так называл...
МАРИНА. Я знаю. Только Аделаида не звезда, а просто обломок. Астероид.
АЛИСА. Правда?!
МАРИНА. Номер 276. Принадлежит к семейству тёмных астероидов Алауды.
АЛИСА. И ты специально узнавала?
МАРИНА. Самой смешно. А потом думаю, хватит. Чё я унижаюсь? Ушёл – значит, ушёл. У меня дети – вот ради них и буду жить.
АЛИСА. Ты права, Марина. Тысячу раз права!
Алиса в танце подходит к Марине и обнимает её сверху.
АЛИСА. Я его ненавижу за то, что он сделал! Он трус! И предатель!
МАРИНА. Ну уж...
Марина отстраняется от её объятий.
АЛИСА. А что, нет, разве? У него дети, семья, а по крышам лазит и показательные прыжки устраивает!
МАРИНА. Ты всё-таки...
АЛИСА. Обидели его, заиньку, бросили такого сладкого пирожка. Пожалейте его, маленького, верните игрушечку, заводную куклу Алису, а то он на пол упадёт и ножками будет сучить, пока не убьётся нафиг!
МАРИНА. Вот щас опять перебор.
АЛИСА. Почему это перебор?!
МАРИНА. Потому.
АЛИСА. Марин, я не поняла! Ты его чё, защищаешь, что ли?!
Марине жарко, она расстёгивает пальто.
МАРИНА. Ты ж его сама с крыши столкнула.
АЛИСА. Ничего я не сталкивала!!! Просто вышла из этой дружбы, от которой он хотел большего. Страдал он! Пошёл бы да сделал бы что-нибудь! За работу бы взялся! Дворец бы свой спроектировал уже, наконец! Здоровенный мужик!
МАРИНА. Ух. Ты, мать, совсем разошлась.
Марина снимает пальто: она совсем запарилась. Кидает его на диван.
МАРИНА. А может, оно как раз таким здоровенным мужикам и сложнее? Всё время держаться, быть сильными.
Алиса цокает языком, мол, ути бедняжечки. Его призрак проявляет нежность и благодарность к бывшей жене.
МАРИНА. Да чтоб никто не заметил, какая тяжесть на них. Как это у вас называется? Прочность на излом?
АЛИСА. Никто его не изламывал. Сам себя погнул. Потому что на двух опорах хотел удержаться.
Марина хочет перебить, но Алиса не даёт. Его призрак опускает голову.
АЛИСА. Не так, что ли? А он права такого не имел - самоубиваться! Эгоист!! Слабак!!! Ничтожество!!!!
Алиса с каждым словом бьёт рукой о стол – а Его призрак вздрагивает, словно ему дают пощёчины. Марина перехватывает её руку. Призрак уходит.
МАРИНА. Алиса?...
АЛИСА. (сердито) Что!
Алиса пытается освободиться. Марина не отпускает.
МАРИНА. А тебя саму-то бросали когда-нибудь?
АЛИСА. Меня? Вот ещё. Нет, конечно! У меня, кроме мужа, и не было никого.
Алиса всё-таки высвобождает свою руку и отходит на шаг в сторону от Марины.
МАРИНА. Ого! Это вы со школы, значит, вместе?
АЛИСА. Ты же профиль мой проверяла.
МАРИНА. Про мужа ты не писала.
АЛИСА. Ну не знаю. А что? Ну да, мы с 15 лет как начали встречаться – так и это...
МАРИНА. Больше полжизни, значит.
АЛИСА. Да. И я не собиралась никакие романы крутить. Я клянусь! Ты мне веришь?
МАРИНА. Верю.
АЛИСА. То есть, может, и собиралась сначала, когда загорелось - но потом передумала и взяла себя в руки, потому что всё это баловство и дурость. И глупость ещё.
МАРИНА. Ага... Ясно... А что случилось у тебя с мужем? Чё он щас-то ушёл?
АЛИСА. Рассказала ему всё.
МАРИНА. Зачем?
АЛИСА. Просто. Не знаю. (пауза) Не люблю его, наверное. (пауза) И себя не люблю. Я вообще, может, любить не умею. Всё, уходи.
МАРИНА. Ах ты ж моя... Господи... Алиса ты моя, Михална...
АЛИСА. Что?
МАРИНА. Дурочка ты моя.
АЛИСА. Я не дурочка. У меня высшее образование.
МАРИНА. Выступаешь, хорохоришься. А сама любишь его - нашего.
АЛИСА. Я?!
МАРИНА. А то кто же. Не смотря ни на какое высшее образование. Любишь, как баба.
АЛИСА. Неправда.
МАРИНА. Правда.
АЛИСА. Это... ин... спи... синты... как его. Ща. (ищет в телефоне) Инсинуация!
Алиса кидает свой телефон на диван.
МАРИНА. И слова ты умные знаешь, и вся такая образованная. А от себя не уйдёшь. Ты же ко мне бы не пошла иначе. Не так? И муж твой ушёл, с которым, считай, с детства – шутка, что ли? А ты только про нашего и вспоминаешь. У меня вообще иногда чувство, что он где-то рядом, когда мы... ты... Не отпускаешь ты его, вот что.
АЛИСА. Как будто я виновата. Как будто от меня это зависит. И сама-то!
МАРИНА. Ну я что...
Алиса утыкается в плечо Марины и хнычет, как ребёнок. Та похлопывает её по спине.
МАРИНА. Ну-ну-ну... Давай-ка нос-то вытрем, а то всю кофту мне сейчас заляпаешь.
Марина ведёт её к кухонному уголку, включает воду и наклоняет Алису к раковине. Она умывает Алису, как умывала бы свою маленькую дочку.
МАРИНА. Ладно, хватит. Что уж. Любить – это... бывает. И не такое в жизни бывает.
Марина сажает Алису на диван и обнимает её, слегка покачивая. У Марины звонит телефон. Она отвечает на звонок, не отпуская Алису.
МАРИНА. (в трубку) Да, мама. Нет, не сейчас. (пауза) Ну потому что вот так.
Марина завершает вызов и отключает телефон. Она кладёт телефон рядом, на диван.
МАРИНА. Я, милая моя, людей-то хорошо вижу. Много с кем общаюсь. Клиенты ко мне возвращаются – чтобы поговорить, не только спину поправить. А тебя не сразу разглядела.
АЛИСА. Потому что нечего разглядывать. Я простая очень.
МАРИНА. Все простые. И сложные одновременно. А сейчас ты как-то повернулась – и знаешь, как стёклышко прозрачная стала. Насквозь тебя видно.
АЛИСА. Неужели, я так похудела?
Марина по-доброму смеётся.
МАРИНА. У меня мать сейчас-то на пенсии, а раньше рентгенологом была. Так вот она по-настоящему умеет людей насквозь видеть, безо всяких аппаратов: кто что съел, когда встал, с кем спит.
АЛИСА. Тяжело, наверное, с такой жить.
МАРИНА. Непросто. Она мне и сказала, что у вас точно что-то есть. Прям горит и плавится. Я бы, может, и не хотела этого знать. (пауза) Может быть бы и не случилось ничего. И жили бы дальше, как раньше.
Алиса вздыхает и отстраняется от Марины. Она перестала плакать. Что-то в ней, наверное, очистилось – как воздух после дождя.
АЛИСА. Я тебе признаться должна. Я неправду сказала. Вернее, не совсем правду. Один раз он всё-таки здесь был.
МАРИНА. Да?
АЛИСА. Когда он с крыши спрыгнул – это не просто так было, не на ровном месте. Я сказала, что не хочу больше общаться, что мне это скучно и не интересно – ещё летом. Четыре месяца вообще почти не разговаривали – так, иногда перекидывались на общих темах, у друзей в фейсбуке. И накануне нашего с мужем юбилея он психанул, напился и приехал ко мне домой.
МАРИНА. Зачем?
АЛИСА. Сказал: «Жить без тебя не могу, есть не могу, спать не могу – выходи за меня прямо сейчас». А я говорю: «Сдурел, что ли?». А он такой: «Может, и сдурел. Я давно сдурел. От тебя, Алис». А у меня муж в ванной сидел в это время.
МАРИНА. Ничего себе.
АЛИСА. Ты представляешь? Вечером поздно. Я телек включила, чтоб не слышно было. А этот на кухню попёрся, сел вот здесь, как у себя дома. Я еле его выпроводила! Говорю: «У тебя дети, семья. В себя приди и потом поговорим». Испугалась до жути, что муж что-то увидит по моему лицу. Поймёт. Запах почувствует. Окна распахнула. Муж входит, говорит: «Что это? Начинаем закаляться, новая жизнь? Вроде ж, не понедельник».
МАРИНА. Юморист.
АЛИСА. Угу.
МАРИНА. А мой решил не откладывать. До понедельника.
АЛИСА. Марина, прости меня. Я не хотела, честное слово! Если б я знала, что всё так обернётся! Никогда бы и ни за что не полезла его проект смотреть и не стала бы его хвалить. И отвечать бы не стала, если б написал. И не влюбилась бы никогда.
МАРИНА. Да брось ты. Мы не такие могущественные, чтобы прям судьбы менять и управлять всеми вокруг. Я тоже не сахар. Ты правильно всё говорила: «пилила» его, не уважала.
АЛИСА. Мало ли, что я говорила.
МАРИНА. Не-не, всё верно. Не ты бы – другая нашлась. Которая вдохновила бы. Он ведь тогда здорово вверх пошёл, когда у вас всё началось.
АЛИСА. Да?
МАРИНА. Пить перестал, в тонус пришёл, какие-то проекты у него завертелись – и вообще веселее стало. С детьми начал играться. Он даже впервые с дивана встал, чтобы куда-то съездить за пределы МКАДа - в Калугу, что ли, закодироваться. Помнишь?
АЛИСА. В Ярославль.
МАРИНА. Точно!
АЛИСА. Просто мне запах не нравился. Не люблю пьяных.
МАРИНА. Ну вот. Здорово ты его встряхнула тогда.
АЛИСА. Ты очень хорошая. Столько для него сделала! Можно я тебя обниму?
МАРИНА. Ну-ну-ну.
Они обнимаются, но Марина чуть отстраняется от Алисы.
АЛИСА. Слушай, а вот что придумала!
МАРИНА. Дружить семьями?
АЛИСА. Откуда ты знаешь? Не, правда! Я – ну так получилось – что-то нехорошее сделала. Дети остались без отца, который свалил. У меня-то нет своих. Но я могу вашим как-то компенсти... стипен... ком-пен-сировать?!
МАРИНА. Не надо ничего компенсировать.
АЛИСА. Ну я себя сволочью не хочу чувствовать. Совсем уж.
МАРИНА. Ну и не чувствуй. Что уж теперь – как сложилось, так и есть.
АЛИСА. У меня знакомые работают в парке аттракционов. Я для них делала проект по-дружески, так что ответная услуга... Я серьёзно! Ради детей. Марин. И ты мне очень нравишься.
МАРИНА. Ладно. Хорошо.
АЛИСА. Отлично!! Давай на выходных.
МАРИНА. Договорились.
Марина улыбается. Наконец-то между ними всё хорошо. И это могло бы стать началом новой женской дружбы, но... На диване звонит телефон. Оба телефона - Алисы и Марины - лежат рядом, они одинаковые.
МАРИНА. Это мой.
АЛИСА. Или мой?
МАРИН. Он...
АЛИСА. У меня тоже так записан.
МАРИНА. И кому он звонит?
АЛИСА. Возьми.
МАРИНА. Нет, ты.
АЛИСА. Возьми! Ты его жена. Вы же не развелись официально.
МАРИНА. Да при чём тут!...
Марина всё-таки берёт трубку.
МАРИНА. (в трубку) Алло. (длинная пауза) Нет. (длинная пауза) Ясно.
Марина завершает звонок.
АЛИСА. Что он сказал?
МАРИНА. Он возвращается в город.
АЛИСА. И что теперь будет?
Марина не отвечает. Она и сама не знает.

4. Массажный кабинет

Комната опустела, массажный стол сдвинут вбок. Марина собирает последние безделушки в чемодан и окидывает кабинет прощальным взглядом. Из-за стола поднимается Алиса и подаёт Марине лампу: она вытаскивала шнур из розетки.
АЛИСА. Ну что, всё?
МАРИНА. Спасибо этому дому. Тут было хорошо.
АЛИСА. Может, моего мужа позвать? Он – а, вон подогнал уже машину.
Она выглядывает в окно и машет мужу, что заметила.
МАРИНА. Да ну, не. Это слишком личное место. Тут только свои.
Алиса её обнимает нежно, по-дружески. Марина отвечает ей тем же.
АЛИСА. Напиши оттуда.
МАРИНА. Конечно. И позвоню по вотсапу.
Марина утрамбовывает последние вещицы в чемодан и застёгивает молнию. Алиса ей помогает, аккуратно сжимая стенки чемодана.
МАРИНА. Мы устроимся – и приезжай в гости с мужем, через месяц где-нибудь.
АЛИСА. Ага. Ну да, мы же теперь молодожёны. (смеётся) Это ж надо, столько лет женаты были – и снова как будто всё с начала. Я его как будто заново увидела и влюбилась заново. Если б не та встряска...
Марина немного мрачнеет.
АЛИСА. Ой, прости.
МАРИНА. Ничего страшного. Это был мой выбор – теперь уж точно.
АЛИСА. Ты всё правильно сделала. А твой - сам дурак. Думал, что так и будет «висеть» и выбирать без конца, кто из нас ему дороже.
МАРИНА. Главное, чтобы с крыш больше не бросался. Где бы ни был.
АЛИСА. Слушай-ка, Марин, подожди!... А почему именно Бали?
МАРИНА. Не знаю, как-то... Мальчишки заслужили отдых. Да и я...
АЛИСА. Это ведь ОН хотел на Бали уехать! (смотрит на реакцию) Ты не знала?!
МАРИНА. Нет.
АЛИСА. А я сейчас вспомнила. Надо же, как смешно. Он говорил, что вот стукнет ему сороковник – он к этому времени накопит пару миллионов, оставит семье, а сам свалит на тропический остров, как раз на Бали, и будет там жить-поживать...
МАРИНА. И кокосы жевать. Ладно, пора мне.
АЛИСА. А представляешь, если вы с ним встретитесь там на пляже?!
МАРИНА. Ну... с детьми пускай общается. А мне-то уже что. (улыбается) Для меня это позади.
АЛИСА. Я буду скучать. И по мальчишкам тоже.
МАРИНА. Да ладно, мы ж не навсегда. Перезимуем, потом Вовку в школу отдавать.
Они обнимаются. С улицы сигналит машина.
МАРИНА. Всё, пойдём. У нас всё будет хорошо.
Они выходят с чемоданом из комнаты.

5. Крыша многоэтажного дома

Он на крыше, вдыхает свежий воздух. Снова ветер и шум города где-то внизу.
ОН. (в трубку) Алло. Да, я наверху. Пустырь – вижу, да, где посносили. Ща посмотрим, как вписать. (пауза) Да не буду я прыгать. Хорош подкалывать. Больше года уже... Давай.
Он фотографирует, лезет на возвышение и снимает панораму. Теряет равновесие.
ОН. А-а! Нет уж, хватит.
Он возвращает себе устойчивость и смотрит вниз на город.
ОН. И кому что хотел доказать?... Да ничего не хотел. Слабак, она была права.
У него звонит телефон.
ОН. (в трубку) Да не прыгаю я! Ты задолбал. (пауза) Нет, прям щас не отправлю тебе ничего, я сначала впишу проект в панораму и... (пауза) Слуш, я 2 недели в реанимации торчал, думаешь, хоть ещё бы раз стал бы... (пауза) и даже не поэтому. Я не говорил? У меня такие глюки от наркоза были…Сначала, знаешь - как будто они обе в больнице и меня обсуждают. А я рядом, всё это вижу и сделать ничего не могу. (пауза) То-то и оно. (вдыхает холодный воздух) Потому что отсюда город видно. Отсюда вообще многое хорошо видно...
Он прижимает телефон ухом к плечу, делает «рамку» пальцами и смотрит через неё на город, стараясь отвлечься от нахлынувших воспоминаний. Он садится на пол.
ОН. (в трубку) Да здесь я, здесь. Ничего. А помнишь, я в Среднюю Азию свалил... ага, чтоб отсюда подальше. У меня ж там ещё глюк был. Чёта они мне в кальян забористое положили... Я так-то хотел затупить, чтоб хоть не ныло. Спать же вообще не мог. Так вот сижу курю – и приглючилось, как будто я с Алисой танцую, а рядом Марина, и она смотрит... а потом они кричат, что я права не имею... хренасе, блин. И это как будто из-за меня, но меня никто не замечает, я пустое место... Еле очухался. И так захотелось позвонить... увидеть... И сразу набрал. А потом услышал Марину – и не, думаю, нафиг. У них только налаживаться начало, без меня и без этих... Пусть они будут счастливы. А? (пауза) Да ну тя, дебил!
Он смеётся, подходит к краю крыши и всматривается туда, где фотографировал.
ОН. (в трубку) А я вон – дворец сделаю, наконец. Сам ты сарай. Я такое забабахаю на этом пустыре!
Он уходит с крыши, на ходу продолжая говорить по телефону.
ОН. (в трубку) От сарая слышу. (пауза) Я те ща спущусь и в бубен дам. Ты лучше спецификацию сделай так, чтобы... Ага...
Он смеётся и пропадает из вида. Ветер стихает. Город, как и прежде, шумит внизу.

ЗАНАВЕС

Москва, 2020г.